Статьи

О реакции Израиля на визит Хасана Роухани в Москву

Если раньше кто-то в России ещё мог сомневаться, откуда, по мнению израильтян, исходит основная угроза существованию страны, то после визита премьер-министра еврейского государства Биньямина Нетаньяху в Москву 9 марта этого года сомнений остаться не могло. Основной внешней угрозой в Израиле по-прежнему видится Иран. В стратегическом плане – израильтяне не понимают, что будет, когда срок ядерной сделки закончится. Для них существенно, что к этому времени Иран будет иметь возможность в кратчайшие сроки обеспечить появление в стране ядерного оружия.

 В тактическом плане для Израиля неприемлемо появление на северных границах шиитских вооружённых формирований, которые сейчас принимают участие в боевых действиях в Сирии. Он видит в этом существенную опасность для себя, вследствие того, что нынешний правящий в Иране режим не признаёт право еврейского государства на существование. И, видимо, в случае возникновения такой ситуации, в Израиле будут готовы принять решительные меры вплоть до прямого военного воздействия.

Из этого следует, что тёплый приём, оказанный иранскому президенту Хасану Роухани в Кремле, во время его визита в нашу страну 27-28 марта, должен вызвать в Израиле резко негативную реакцию. Однако этого не произошло. Некоторые СМИ, конечно, отметили факт визита в Москву иранского лидера. Но ничего более существенного, по крайней мере на момент, когда пишется этот материал, не прозвучало. Представляется, что этому есть как минимум несколько вариантов объяснения.

Во-первых, в Израиле изначально непростое отношение к современной России. С одной стороны, её эффективное возвращение на Ближний Восток делает нашу страну ключевым игроком в регионе, имеющим потенцию и желание заполнить собой политический вакуум, возникающий в связи с текущей политикой США. И это побуждает Израиль развивать с Россией активные рабочие отношения. С другой стороны, восприятие России как партнёра по альянсу Ирана вызывает в Израиле настороженность и неготовность к более глубоким отношениям. Если добавить к этому принципиальное неприятие определённой частью израильской элиты основных идеологем, лежащих в основе осуществляемой сегодня нынешней российской властью политики, то и получается, что в целом Россия для Израиля сегодня не более, чем тактический партнёр с относительно невысоким кредитом доверия. Поэтому и реакция вялая. Вот, когда стратегический союзник Израиля США вдруг не наложил вето на резолюцию СБ ООН, которую в еврейском государстве посчитали антиизраильской, тогда мы и явились свидетелями яркой эмоциональной реакции.

Во-вторых, не исключено, что израильский лидер во время своего недавнего визита в Москву был проинформирован о предстоящем визите иранского президента. До Нетаньяху вполне могли донести мысль о том, что Израилю в данном случае имеет смысл держать, что называется, низкий профиль. Только в таком случае у Москвы будет возможность в относительно спокойной обстановке обсуждать с иранскими лидерами ситуацию в Сирии, а значит, и структуру иранского влияния в регионе. Любой эмоциональный выпад со стороны Израиля во время этого визита мог бы привести к такой же эмоциональной реакции со стороны Ирана, что не позволило бы рассматривать эту ситуацию с учётом израильских интересов.

В-третьих, с точки зрения израильских СМИ, ничего существенно нового в Москве не произошло. Партнёрство России и Ирана и израильскими журналистами, и аналитиками было много раз рассмотрено с разных точек зрения. Да, во время последнего визита прозвучало словосочетание «стратегическое партнёрство». Но это очень неопределённое понятие. Ведь строительство атомной электростанции и продажа новейших видов вооружений одной стране другой вполне можно считать аспектами этого самого партнёрства. То есть фактически оно уже осуществляется. По крайней мере, многие в Израиле к этому именно так и относятся. Так что существенного информационного повода не произошло. Вот если бы Россия вдруг серьёзно изменила свой подход к сотрудничеству с Ираном – тогда другое дело. Мы бы стали свидетелями активной реакции Израиля на происходящее.

В завершение отметим следующее: Россия уже давно стремится занять на Ближнем Востоке роль «честного посредника». Это касается и палестино-израильского конфликта, и вопросов сирийского урегулирования. Судя по событиям начала 2017 г., сейчас нашей стране это вполне удаётся. Только в марте Москву посетили лидеры трёх региональных супердержав. Со всеми так или иначе получается сохранить рабочие отношения, несмотря на определённые, а в некоторых случаях и существенные, кризисные ситуации, которые наблюдались в очень недалёком прошлом. Возможность общения через адекватные каналы – это важнейшее условие сохранения, по крайней мере, надежды на урегулирование существующих конфликтов. И большинство национальных элитных групп региона это понимают. Россия сегодня реально является одним из наиболее эффективных каналов такого рода. Поэтому, если оставить в стороне публичную реакцию политиков из разных стран, включая Израиль, которая зачастую рассчитана на внутренний медийный эффект, в реальности все понимают значение такой политики. Этим, вполне возможно, также можно объяснить отсутствие реакции Израиля на визит иранского президента в Москву.